Во время разлива Аральское море врывалось в город. “Когда прилив, по всей улице – вода. Асфальта не было, все дома были на сваях”, – говорит 64-летний житель Аральска Мади Жасекенов. Ребенком он ходил под деревянными сваями и думал, что над головой у него – целый мир: “Вода – по пояс, так прохладно, интересно”.
Корабли тянулись в порт, бросали якорь у 100-метрового плота-причала. Под немецким долговязым краном Ганс на баржи ссыпали муку. Из трюмов выгружали хлопок, рыбу – огромных судаков, крутобоких сазанов, а также сладости, печенье.
Аральск – административный центр с 36 тыс. жителей на юге Казахстана. В советские годы это – один из самых оживленных в стране рыболовецких портов. Около 13% всего улова во внутренних водоемах СССР приходилосьна Арал.
В 1970-е годы море начало отступать. Сначала – незаметно, потом – все быстрее и быстрее. Сток питавших его Амударьи и Сырдарьи в промышленных масштабах отводился на орошение хлопковых полей и рисовых чеков (заливных участков. – Ред.). С 1960-х по 1980-е годы объем поступавшей в Арал воды упал с 43 до 17 кубических километров.
“Советская власть рукотворно, сама, сознательно уничтожила море, – вздыхает Жасекенов. За его спиной – бывшая гавань с остовами старых лодок, под ногами – ровная забетонированная “Аллея рыбаков”.
– А суда?
– Тоже отходили. Когда все высохло, оказались на берегу. Люди надеялись, что вода вернется. Охраняли корабли. Но сколько можно охранять? Два года, три года”. Потом распилили на металлолом.
Четвертое в мире по величине озеро-море стремительно исчезало. К 1989 году оно распалось на северный – Малый – и южный – Большой – Арал.
В бывшие рыболовецкие города, вроде Аральска, стали приходить песчаные бури. Высохшее дно моря превратилось в одну из самых молодых пустынь в мире – Аралкум.
В советские годы Аральск еще пытались удерживать на плаву – на завод “Аралрыбпром” везли на переработку морепродукты с Тихого океана. “Золотую рыбку”, – иронизирует Жасекенов.
Но с распадом СССР ситуация стала стремительно, неконтролируемо ухудшаться. Многие уехали из-за безработицы. Соль и песчаная пыль привели к росту болезней: анемиям, туберкулезу, раку. За регионом надолго закрепился имидж зоны экологического бедствия.
“Оазис” в пустыне
Аралкум не похож на обычную пустыню. Под ногами хрустят разноцветные ракушки, вскипают розовой пеной кусты климакоптеры (Рыбьего глаза). На плотной глинистой корке проступают белесоватые соляные разводы. Вокруг – на десятки километров ни души, только суслики-песчаники охристыми пирамидками врастают в горизонт.
До ближайшего жилья, небольшого рыбацкого поселка Каратерен – километров 50. До того, как Арал ушел из этих мест, здесь, на 16-ти метровой глубине, плавали щуки, водились карпы.
“Мы создавали 30 “плотов”, – говорит эксперт Мария Заднепровская. С 2021 года она работает на осушенном дне моря. “Плоты” – небольшие зеленые “островки” – разбросаны на площади в 500 гектаров.
Каждый такой “плот” засажен ровными рядами саксаула. Коренастые приземистые кустарники своими изогнутыми ветвями напоминают вангоговские “Оливковые деревья”. На участке “Оазис” – около 200 тыс. саженцев. Взрослый саксаул может удерживать корнями, уходящими на 10-11 метров в глубину, до четырех тонн песка.
Следы соли со дна Аральского моря находят в Антарктиде. Перенесенные на сотни километров песчинки ускоряют таяние ледников в горах Тянь-Шаня.
“В саксауловых посадках значительно снижается сила ветра. Там начинают расти травы-солеросы, создаваться своя экосистема“, – объясняет Заднепровская.
Территория Казахстана – на 99% засушливые земли. Из-за опустынивания экономика страны ежегодно несет ущерб в 6,2 млрд долларов (5,8 млрд евро).
Семена саксаула – легкие, летучие. Ветер без труда переносит их на большие расстояния. Отдельные зеленые “островки” со временем срастаются между собой. Там, где раньше было море, возникает лес, точнее – обширные саксауловые пустоши.
“Зеленая” дипломатия
Озеленение Арала – во многом уникальная задача. “И Китай, и Монголия, и африканские страны ведут работу по посадкам в пустынях. Но здесь это делается на солончаках”, – говорит Зауреш Алимбетова, глава общественного объединения “Арал Оазис”. Подобным не занимается практически никто в мире, добавляет она.
Алимбетова много лет возглавляла Барсакельмесский природный заповедник, работала в Международном фонде спасения Арала.
По ее словам, существует всего несколько мест, по своим экологическим условиям сравнимых с Аралом. Одно из них – озеро Урмия в Иране. За последние два десятилетия его площадь сократилась почти на 90%. На снимках из космоса видно: в 2016 году из-за водорослей и бактерий воды умирающей Урмии окрасились в кроваво-красный цвет.
Другой пример – Большое Соленое озеро в американском штате Юта. К концу 2022 года оно потеряло 73% своего объема.
Экологи уверены: создание зеленой экосистемы на дне бывшего моря – опыт, который может быть применим и за пределами Центральной Азии.
При этом Арал переживает не только природную трансформацию. В последние годы речь идет и о новом подходе к окружающей среде, попытке преодолеть дистопический диктат советского прошлого. В 2021 году Генассамблея ООН назвала Приаралье “зоной экологических инноваций”.
Казахстан, продвигающий “зеленую” повестку, активно использует ее для привлечения иностранных инвесторов. Над проектами с “экосоставляющей” работает целый ряд международных организаций.
Три года назад Агентство США по международному развитию (USAID) дало старт “Оазису”. Немецкое общество по международному сотрудничеству (GIZ) составило экокарты осушенного дна, оценив риски с учетом ожидаемых изменений климата.
Япония в рамках программы “Корни травы” посадила “зеленые пояса” в пустыне. Китай, продвигающий в регионе концепцию “Новый Шелковый путь”, планирует совместный с Казахстаном экоцентр. “Китайцы знают, как сделать посадки экономически выгодными, – говорит Мария Заднепровская. – Они у себя в пустыне Такла-Макан выращивают лечебные растения, биодобавки”.
Всемирный банк, в свою очередь, реализует многоэтапный проект, в рамках которого в 2005 году построил Кокаральскую плотину.
На гребне мечты
Наверху, у гребня плотины – сильный ветер. Он колышет болотные травы, бросает серо-стальную рябь на воды Малого Арала. Их уровень должен держаться на 42 метрах – но сохранять его довольно сложно. “Маловодье”, – поясняет Зауреш Алимбетова.
По другую сторону плотины – грязное, заилившееся дно пересыхающего Большого Арала. Сюда при необходимости должны сбрасывать излишки воды, чтобы избежать прорыва.
После завершения строительства казалось: Малый Арал возвращается. До Аральска ему оставалось около 17 километров. Но в последнее время экологи вновь забили тревогу – воды из Сырдарьи, похоже, не хватает.
Впереди – вторая фаза проекта. Реализовать ее можно, либо нарастив плотину до 48 метров, либо перегородив залив Сарышаганак и создав подводящий канал. Противники и сторонники есть как у одного, так и у другого решения.
“Мы его (канал. – Ред.) построим, даже забетонируем… Но испарение все равно будет – солнце жаркое”, – говорит Куралай Яхиева из общественного фонда “Водное партнерство Казахстана”. Она сомневается, что канал удастся в достаточной мере заполнить. Еще одна проблема, по словам Яхиевой, – сооружение “забьет песок”, который нанесет с осушенного дна.
Вице-министр водных ресурсов Болат Бекнияз, напротив, настроен оптимистично. “Расширение дельты (Сырдарьи. – Ред.) на север – повторение природного явления. Есть пути миграции этой воды. Уклоны есть, течение не должно давать возможность заиливаться”, – считает он.
Окончательной определенности, впрочем, пока нет: ведутся госэкспертизы. Во Всемирном банке на запрос DW о комментарии не ответили. От дальшейших решений напрямую зависит развитие местной экосистемы. Пока мечта о возвращении моря в Аральск официально не сорвалась в утопию.
Саксаул, Муйнак & Rock’n’Roll
В годы, когда Аральск еще служил портом, из него можно было доплыть в Муйнак. Сегодня их разделяют километры и километры солончаков.
Муйнак – небольшой город-тридцатитысячник в узбекской суверенной республике
Каракалпакстан. После прихода к власти Шавката Мирзиёева ставку здесь сделали на туризм. Гостевые дома и недавно построенные – и по большей части пустующие – отели соседствуют с побеленными одноэтажными мазанками за камышовыми заборами.
Одно из немногих напоминаний об ушедшем море – девять кораблей за витой оградой бывшей набережной. Еще три ржавеют в отдалении. Выглядят они как выброшенные на берег железные киты. На корме – надписи в стиле Peace, Love & Rock’n’Roll.
У похожего корабля – правда, в Казахстане – снимала свой клип“Louder than Words” легендарная Pink Floyd. В проржавевшие дыры рулевых рубок видно джинсовое небо и зеленые – с кислотной желтинкой созревших плодов – кусты саксаула.
Растет он здесь довольно бодро. Причина – отчасти в меньшей, чем возле казахстанского Каратерена, солености почв.
“Когда я приехал в 1982 году в Муйнак, вода от него ушла на 20 километров”, – говорит профессор НИИ лесного хозяйства Зиновий Новицкий.
В то время он только начинал заниматься лесомелиорацией. “Это было новое направление. Опыта ни у кого не было, – вспоминает Новицкий. – Меня и лаборанта закидывали на осушенное дно. Мы там выкопали яму, набросали веток саксауловых и в этой яме жили”.
В 2018 году в Узбекистане запустили массовую кампанию по лесопосадкам. Технику и сотрудников выделил МЧС. “В нашем распоряжении – два батальона, 1500 военных”, – говорит Новицкий. На саксаульную “ниву” бросили тракторы, четыре самолета и даже дельтапланы – для аэропосева.
“У нас в основном работы выполняются гослесхозами”, – в свою очередь поясняет Вадим Соколов. По словам главы занимающегося Аралом агентства МФСА в Узбекистане, “дюны из-за ветра все время двигаются”. Приходится делать камышовые сетки – для защиты от барханов.
Но это – очень трудоемко, поэтому на больших площадях создают специальные борозды. За зиму в них накапливается песок, и первые пару лет такая “подушка” спасает корни от высокой солености.
Работы ведутся сразу в нескольких районах. По словам Соколова, одна из баз – недалеко от острова Лазарева. От него до казахстанского Барсакельмеса, где планируется экокоридор, по прямой – чуть менее 200 километров.
“У нас две задачи: продолжим посадки кустарников и будем подбирать травяные культуры для пастбищ”, – говорит Соколов.
Возможно, когда-нибудь узбекская и казахская саксаульные пустоши, разрастаясь, встретятся на высохшем дне моря, сегодня разделяющем Муйнак и Аральск.
Статья была подготовлена при поддержке Пулитцеровского центра.
https://www.dw.com/ru/les-na-dne-mora-aral-istoria-odnoj-ekotransformacii/a-70805300
